Государство-террорист: будет ли симметричный ответ?

Принятие Европарламентом 23 ноября резолюции, согласно которой Россия является государством-террористом, реальных последствий иметь не будет — в международном праве нет такого понятия.

И даже с признанием России государством — спонсором терроризма, есть определённые проблемы — ведь это норма американского права (вообще, это прекрасно — парламент ЕС руководствуется нормами права США). Но что думает по этому поводу Украина и каков может быть ответ России?

Начнём с того, что сама Украина действовала в этом отношении очень странно, если не сказать больше.

Вот, например, ещё 22 июля 2014 года Верховная Рада призвала весь мир признать ДНР и ЛНР террористическими организациями… И что? И ничего. Сама же Рада никакого акта в этой связи не приняла. В СМИ можно встретить утверждения, что ДНР и ЛНР были признаны террористическими организациями Генпрокуратурой Украины, но это не так — она только возбудила дело в связи с созданием террористической организации, но до суда его не довела.

В целом позиция Украины в отношении ДНР и ЛНР сводится к тому, что их не существует (по этому поводу есть даже специальное определение Высшего специализированного суда, которое гласит, что «факт существования ни так называемой «ДНР», ни так называемой «ЛНР» не признаётся органами власти Украины»), а раз их нет, то они и не могут быть террористической организацией.

На практике это означало, что заявления украинских политиков о «террористических организациях» — пустой трёп (правда, привлечь их к ответственности было некому), а наказать кого-то за сотрудничество с ДНР и ЛНР, исходя из того, что они «террористические», невозможно (и были соответствующие судебные решения). В общем, до самого конца своего существования Республики Донбасса официального статуса террористов так и не получили.

Зато 22 мая 2022 года страной-террористом была признана Россия. Кроме того, её режим был признан «тоталитарным» и «неонацистским». Однако изменения законодательства касались СМИ — под запрет попали суждения, которые можно посчитать оправданием российской «агрессии» и символика (те самые латинские буквы).

А вот в УК изменения не вносились и, зная специфику юридического языка, можно сделать вывод: нормы, направленные против сотрудничества с террористическими организациями, не будут действовать в отношении субъектов «государства-террориста». Например, российские военнопленные не признаются террористами автоматически. А жителя Одессы, который вывесил на одном из домов в городе российский флаг, приговорили к 15 годам тюрьмы за госизмену, а не за сотрудничество с «террористами».

Учитывая эту своеобразную законодательную и правоприменительную практику, совсем иначе выглядит комментарий заместитель главы МИД РФ Олега Сыромолотова от 25 ноября, который отметил, что признание Украины «страной-террористом» носило бы «псевдосимметричный и юридически ущербный характер». Власти Российской Федерации не будут «бездумно копировать терминологический инструментарий, который сами же последовательно критикуют». Логика тут проста: зачем вводить ничем не подкреплённые нормы, являющиеся, по сути, «обзывалками»?

Ключевым вопросом тут считается вопрос переговоров. 6 февраля 2004 года Владимир Путин заявил: «По общепризнанным международным правилам отказ от какого-либо диалога с террористами является безусловным принципом, потому что любые контакты с террористами поощряют их к совершению новых, ещё более кровавых преступлений. Россия не делала этого и не будет делать в будущем. Россия не ведёт переговоров с террористами, она их уничтожает».

Принцип провозглашён, потому, объявив Украину террористическим и нацистским государством, России трудно будет вести с ней переговоры. Именно трудно — не невозможно. Российский президент говорил об общем принципе. В конкретных случаях переговоры с террористами как раз ведутся, более того, условия ведения таких переговоров описываются в соответствующем законодательстве. Т. е. юридического запрета всё же нет. Но зачем создавать себе лишние сложности?

Это, однако, не означает, что Россия не может сделать определённые «частично симметричные» шаги в этом направлении. Вот, например, что предлагает Олег Царёв: «Можно было бы хотя бы ВСУ и СБУ признать террористическими организациями. Тогда, по крайней мере, можно было бы призвать к ответу тех российских бизнесменов, кто, по информации иностранных СМИ, финансирует ВСУ, чтобы уйти от санкций на Западе». Обмену пленными это не помешает, хотя сама по себе процедура усложнится и вести её будут уже другие органы, что само по себе не совсем правильно.

Так или иначе логичнее будет не создавать лишних сущностей, а с юридическим признанием украинского режима нацистским и террористическим стоит подождать до окончания войны. И потом присваивать соответствующий статус не декларативно, а на основании массива судебных решений по конкретным актам терроризма и пропаганды нацизма.

Василий Стоякин